А. С. АНАСЯН

НОВАЯ КОНЦЕПЦИЯ В АЛБАНИСТИКЕ

Одной из самых запутанных (чтобы не сказать полной загадок) является ситуация, сложившаяся в такой обширной области кавказоведения как албанистика.

Специалисты обратились к изучению Албании (Кавказской Албании) еще во второй половине XIX века: упомянем среди них Макара Бархударянца1, А. Манандяна2. В числе авторов наиболее значительных исследований нового времени назовем А. Е. Крымского3, С. В. Юшкова4, А. Г. Шанидзе5, Ш. Дюмезиля6, С. Т. Еремяна7,

_____________________________

1 Մակար Բարխուդարյան, Աղուանից երկիր և դրացիք (Միջին Դաղստան), Թիֆլիս, 1893։ Նույն, Արցախ, Բաքու, 1895։ Նույն Պատմութիւն Աղուանից, հտ. Ա-Բ, Թիֆլիս, 1900 -1907:
2 A. Manandian, "Beitrage zur albanischen Qeschichte", Leipzig 1897.
3 A. Е. Крымский, Страницы из истории северного или кавказского Азербайджана (классической Албании), Сборник статей в честь Сергея Федоровича Ольденбурга, Ленинград, 1934.
4 С. В. Юшков, «К вопросу о границах древней Албании». Исторические записки Академии наук СССР, ч. I, 1937.
5 А. Г. Шанидзе, Новооткрытый алфавит кавказских албанцев и его значение для науки, Тбилиси, 1938 (небольшое приложение к книге И. Абуладзе («К открытию алфавита кавказских албанцев»). Шанидзе А. Г. Язык и письмо кавказских албанцев, Вестник Отделения Общественных наук Академии наук Груз. ССР, № 1, 1960, с. 168—189. Его же, Криптографическая запись в одной армянской рукописи из мюнхенской библиотеки, Известия Академии наук Арм. ССР, общественные науки, 1960, № 9.
6 G. Dumezikl, Une chretiente perdue: Les Albanias du Caucase, Melanges Asia liques, Paris, 1940.
7 С. Т. Еремян, Моисей Каланкатуйский о посольстве албанского князя Вараз-Трдата к хазарскому хакану Алп-Илнтверу. Записки Института востоковедения Академии наук СССР, т. VII, 1939, с. 129—155. Его же «Сюния и оборона Сасанидами кавказских проходов», Известия Арм. филиала АН СССР, 1941, № 7, с. 33—40. Его же «Հայաստանը ըստ Աշխարհացոյցի (փորձ 7-րդ դ. հայկական քարտեզի վերակազմության՝ ժամանակակից քարտեզագրական հիմքի վ_ րա)», Երևան, 1963

С. Т. Еремяну принадлежат главы, посвященные истории Албании в следующих изданиях:

а) История СССР с древнейших времен до образования древнерусского государства (под общ. ред. А. М. Артамонова), кн. I—II, М.—Л., 1935—1939.

[стр. 127]

Н. Акиняна8, А. Кюрдяна9, В. Ф. Минорского10, К. В. Тревер,11 К. Туманова12, А. Г. Абраамяна13, 3. М. Буниятова14, А. Ш. Мнацаканяна15, подходивших к проблемам албанистики с различных позиций.

Какой смысл следует вкладывать в термин албаны, где локализовать страну, населенную ими, кто их преемники, где созданная ими литература—вот вопросы, вокруг которых создана обширная литература и которые все еще ждут верного решения. Все вышеназванные проблемы рассматривались и освещались с различных, часто взаимоисключающих позиций, среди которых есть немало внешне наукообразных, однако по сути глубоко антинаучных.

В последние десятилетия возобладал некий взгляд, согласно которому албаны считаются одним из трех крупных народов Кавказа, имеющим не менее древнюю и богатую культуру, чем армяне и грузины. Сторонники этой теории локализуют Албанию на территории между Грузией и Каспийским морем и от Кавказских гор до Севана и Аракса, они полагают, что в условиях армянской конфессиональной и политической гегемонии население Албании было арменизировано и в VII—VIII вв. нашей эры (а по некоторым версиям в XII—XIII вв.) исчезло с исторической арены, предполагается также, что часть албан картвелизировалась, другие же исламизировались, явившись одной из состав-

_____________________________

б) Очерки истории СССР. Период феодализма IX—XV вв., ч. I—II, М, 1953.

8 Հ. Ն. Ակինեան, Մովսէս Դասխուրանցի (Կոչուած Կաղանկատուացի) եւ իւր Պատմութիւնն Աղուանից, «Հանդէս Ամսօրեայ», 1953 թ.., էջ 1—32, 161—175, 321 —349. 552-596.
9 H. Kurdian, "The Newly Discovered Alphabet of the Caucasian Albanians", London, 1956. Перепечатано из журнала The Journal of the Royal Asiatic Socity; April 1956. Его же. Բաբեկ եւ Սահլ իպն Սնբատ, «Բազմավէպ», 1958 եւ 1959:
10 V. F. Minorsky "A History of Sharwan and Darband in the 10th- 11th centuries", Cambridge, 1958.
11 К. В. Тревер, Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. До н. э.—VII в. н. э., М.—Л., 1959. Ее же, К вопросу о культуре Кавказской Албании, М.—Л., 1960.
12 Cyril Toumanoff, "Studies in Christian Caucasian history". Watterer (Belgique). impr. "Cultura", copyrqte by Georgetown University Press, 1963.
13 А. Г. Абрамян, Дешифровка надписей кавказских агван, Ереван, 1964.
14 Зия Буниятов, Азербайджан в VII—IX вв. Баку, 1965.
15 Ա. Շ. Մնացականյան, «Աղվանից աշխարհի գրականության հարցերի շուրջը», Երևան, 1966։

[стр. 128]

ных частей современного азербайджанского народа16. Согласно этой концепции албанская литература вследствие ассимиляции албан была постепенно предана забвению17. Сторонники другой версии полагают, что албанской ни письменности, ни литературы вообще не существовало, но части народа, а именно арменоязычным албанцам была доступна армянская литература18. Оппоненты этой теории делают попытки убедить всех, что албаны имели богатую литературу, оригиналы которой, однако, заранее были переведены на армянский и затем уничтожены, в соответствии со специальной программой армянского духовенства19.

Итогом вышеизложенных теорий явилось то, что Албанией стала считаться территория от Кавказских гор до Севана и Аракса, албанским было объявлено население этих мест, и, в соответствии со всем сказанным, албанами в прошлом именуются все армяне, проживающие в современном Азербайджане, а также в ряде районов Советской Армении20. Но поскольку с другой сто-

_____________________________

16 Так, например, А. Шанидзе пишет: После завоевания Албании арабами начался постепенный переход албанцев в магометанство, что ускорило их денационализацию. В таких условиях албанская национальная церковь все более и более стала приходить в упадок, пока ее остатки не слились окончательно с армянской церковью к юго от Куры и до Нухи). Этот процесс продолжался в течение нескольких столетий (VIII—XIII вв. и дальше). См. А. Г. Шанидзе, Язык и письмо кавказских албанцев, с. 169.
17 Вновь сошлемся на А. Г. Шанидзе: «Кавказские албанцы, потеряв свой национальный облик и слившись с соседями (главным образом с тюркоязычным населением Азербайджана и армянами, в меньшей степени с грузинами и другими народами Кавказа), уже не нуждались в созданной веками национальной письменности, и она, как никому не нужная, погибла». Там же, с. 170.
18 См., например, Ն. Ակինեան, Ս. Մաշտոց վարդապետ, Վիեննա, 1949, էջ 317—819:
19 Зия Буниятов, с. 97. Автор пишет: «Армянское духовенство постепенно свело на нет влияние церкви Арана среди этого населения и руками арабских властей уничтожило все литературные памятники албанов—все, что могло хотя бы в незначительной степени напоминать об албанской культуре» и далее: «уничтожая литературные памятники Арана, григорянские церковники предварительно переводили их на грабар». Обстоятельную критику этого лишенного исторического обоснования утверждения см. в «Պատմա-բանասիրական հանդես», Երևան, 1967, №1, էջ 186-188.
20 3. Буниятов, с. 100. В книге дословно говорится: «Хотя население горных областей и районов Арана-Сюника, Арцаха, Хачена, Шаки, Гардмана и других некоторых сел нынешних Кировабадского, Исмаилинского, Куткашенского, Варташенского и ряда других районов Азербайджанской ССР, Сисианского, Басаркечарского и других районов Армянской ССР в настоящее время и является армянским, но у этого населения обычаи и нравы совершенно такие же, как и у живущих с ними рядом азербайджанцев, предки которых по тем или иным причинам стали мусульманами. Жители этих районов—это как

[стр. 129]

роны потомками албан считаются также азербайджанцы, населяющие современный Азербайджан, то остается констатировать, что в определении явлений отсутствуют критерии, и это становится причиной новых заблуждений.

Очевидно, до сих пор во многом справедливо высказанное десятилетия назад мнение историка Аракела Бабаханяна (Лео) об албанах: «Так или иначе народ, известный под названием албан был и остается некой тайной. Древние писатели, говорящие о нем, кажется, его не видели, а лишь слышали, что есть, или вернее был такой народ»21.

В такой примерно обстановке появилась монография доктора исторических наук, старшего научного сотрудника Матенадарана им. Маштоца А. Ш. Мнацаканяна, под редакцией—известного кавказоведа, действительного Члена АН Арм. ССР С.Т. Еремяна.

Наша цель—не рецензировать работу А. Мнацаканяна, а определить значение внесенного им в албанистику нового подхода в разрешении насущных вопросов.

Важно то, что автор монографии не базируется ни на одной из оформившихся в течение этих лет теорий, а, проявляя полную осведомленность, вместе с тем остается независим от них, создав новую, цельную и убедительную концепцию. Опираясь только на самые ранние и достоверные факты, А. Мнацаканян делает на их основе соответствующие выводы, уделяя место критике и оценке существующих взглядов. Решающее значение в его построениях обретают, во-первых, свидетельства древних греко-римских авторов, во-вторых, армянские и грузинские первоисточники, местные памятники, а также этнографический материал.

Касаясь вопроса об этническом составе и облике населения Албании, он также приходит к выводу, что под термином албаны следует понимать конгломерат множества родовых групп, образ жизни которых характеризуется простым кочевым скотоводческим укладом. Этот конгломерат говорящих на 26 языках племен, во времена Страбона управлялся уже не 26 царями как прежде, а одним царем22. Впоследствии албаны вместе с армянами и грузинами приняли христианство под общим руководством

_____________________________

раз те, предки которых «примкнули к церкви армянского исповедания и ассимилировались с армянами».
21 Լեո, Հայոց Պատմության, հտ. Բ. Երևան, 1947, էջ 146 :
22 Strabo XI,4, 6, ("Strabonis Geographica; recognovit Augustus Meineke"), ed. stereotypa, vol. II, Lipsiae, B. G. Teubner, 1915, р. 706. Год издания указан, очевидно, неверно, следует читать 1925.
Здесь и далее мы ссылаемся на греческое издание Страбона, т. к. в изданных Р. Ачаряном на армянском языке отрывках («Օտար աղբիւրներ հայե-

[стр. 130]

армянской церкви. Обобщив и кратко представив имеющийся материал А. Мнацаканян переходит к вопросу о родине албан, т. е. о занимаемой ими в прошлом территории. Именно здесь находит автор кончик запутанного клубка проблем. Опираясь на первоисточники, он показывает, что Агванк и агваны (согласно иноязычным источникам Албания и албаны) располагались не по обоим берегам реки Куры—от Кавказских гор до озера Севан и до реки Аракс, а лишь на левобережье, т. е. на территории между Кавказским хребтом и рекой Курой,

Говоря о набегах саков, Страбон отмечает, что в древнейшие времена гавар Сакасена (Шакашен), находящийся на правом берегу Куры, составлял часть Армении. «Саки ... захватили Бактриану и завладели лучшей землей в Армении, которой они оставили название от своего имени—Сакасена»23. (Здесь далее в скобках стр. рус. издания, с. 484). «За этой равниной идет Сакасена, тоже граничащая с Албанией и с рекой Киром»24 (с. 497), определяя течение Куры, он говорит, что эта река через узкую долину с запада течет в Албанию, становясь там естественной границей между этой страной и Арменией25 (с. 474).

Плиний Старший, определяя армяно-албанскую границу, также говорит, что албаны расселяются от Кавказских гор «до реки Кира, являющейся границей Армении и Иверии»26. А о народах, соседствующих с Арменией с севера, сообщает: «Вся долина, начинающаяся от Кира, населена народом албан, затем иверами (грузинами), которые отделяются от них (от албан) рекой Алазон, эта река, стекая с Кавказа, вливается в Кир»27.

Клавдий Птолемей указывает, что Кура «течет через всю Иберию и Албанию, отделяя от них Армению»28.

Таким образом, согласно свидетельствам древнейших исторических источников, Албания совершенно определенно локализовалась на север от реки Куры» а территория, лежащая на юг от Куры, принадлежала Армении. Стефан Византийский, опираясь

_____________________________

րի մասին, Հունական աղբիւներ», №1, ՍտրաբոՆ. Քաղեց ևւ թարգմանեց Հ. Աճաոյան, Երեան, Պետ. Համալսարանի հրատար., 1940),которые мы также имели в виду, есть не все используемые нами фрагменты.

23 Strabo, XI, 8. 4, (Ibidem р. 718). Страбон. География, изд. Наука 1964
24 Strabo, XI, 14,4, (Ibidem, р. 742).
25 Strabo, XI, 3, 2, (Ibidem, р. 700).
26 Plinius, VI, 39 (Pling "Natural History with an English Translation in Ten Volumes" (by H. Rackham), vol.II, Cambridge-London, 1947, p. 364)
27 Plinius, VI, 29 (Ibidem, р. 358).
28 Ptolemaeus, V, II ("Cludii Ptolemaei Geographia; e codicibus recognovit prologomenis, annotatione, indicibus, tabulis instruxit Carolus Mullerus, vol. I, pars 11, Parisiis, A. Firmin-Didot, 1901, р. 928».

[стр. 131]

на сочинение Асиния Квадрата «Παρθιkά», отмечает, что Утик (согласно его и другим греко-римским источникам Отенэ)—был одним из гаваров (областей) Армении, расположенных в районе реки Куры29. Далее, согласно также Плинию Старшему, Утик был наангом (провинцией) Армении, который отделялся от Атропатены рекой Аракс30.

По данным армянских историков Утик на самом деле, составлял часть Великой Армении. Как свидетельствует Агатангегос, зимняя резиденция армянских царей находилась в Утийском городе Халхале31. Из истории Мовсеса Хоренаци следует, что Утик еще при Ервандидах и при Арташесидах был областью, принадлежащей Армянскому царству32 (с. 93). Повествуя о совершенных Мушегом Мамиконяном в 370 году походах, Фавстос Бузанд упоминает о Сакасене, Утике и прилежащих к ним на юг от Куры областях, владениях Армении. Отмечая, что армяно-албанской границей являлась река Кура, он пишет: «[Мушег Мамиконян] пошел войною также на страну албанов и жестоко разгромил их. Отнял у них много гаваров, которые ими были захвачены—Ути, Шакашен и Гардманадзор, Колт и сопредельные им гавары. Реку Куру сделал границей между страной и Албанией, как было раньше»33 (с. 162). («Առնէր պատերազմ ընդ երկիրն Աղուանից, հարկանէր զնոսա ի հարուածս անհնարինս։ Եւ թափէր ի նոցանէ բազում գաւառս, զոր հատեալ էր նոցա ի նոցանէն, զՈւտի, զՇակաշէն, եւ զՁորն Գարդմանայ, զԿողթ եւ այլ որ շուրջն էին զնովաւ սահմանք գաւառք։ Եւ զԿուր գետ՝ որպէս եւ յառաջն լեալ էր. ընդ երկիրն Աղուանից եւ ընդ երկիրն իւրեանց սահման արարեալ կա ցուցանէին»)։

Анонимная армянская География VII века сообщает, что по прежним границам Албания находилась на рубеже «... Грузии, по границе Сарматии, вдоль Кавказского хребта, до границы Ар-

_____________________________

29 "Stephani Byzantii Ethnicorum quae supersunt; ex recensione Augusti Meinekii", t. I, Berolini, 1849, р. 713.
Нет сомнения, что Otene и Утик ( ) идентичные понятия, об этом см.V. Langlois, "Collection des historiens anciens et modernes de l'Armenie", t. II, Paris, 1869, р. 102, not. 2. II. Hubschaumann.. "Die altarmeniscen Ortshamen", Strassburg, 1904, s. 271.
30 Plinius, VI, 42 vol. II, р. 368).
31 Ագաթանգեղոս, Պատմութիւն Հայոց, Թքւֆլիս, 1909, Էջ 21:
32 Ср. Մովսիսի Խորենացւոց, Պատմութիւն Հայոց, Թիֆլիս, . 1913, Էջ 169 — 170 (Բ գրքի ԽԴ ԽԵ գլուխները): История Армении Моисея Хоренского, М., 1893.
33 Փաւստոսի Բուզանդացւոյ Պատմութիւն Հայոց ի չորս դպրութիւնս, Վենետիկ, 1889, Էջ 215: История Армении Фавстоса Бузанда, Изд. АН Арм. ССР.

[стр. 132]

мении по реке Куре» («յելից ցվրաց, յերի Սարմատիոյ առ Կաւկասով, մինչև ցՀայոց սահմանաւ, առ Կուր գետով)34։

Все эти и другие достаточно определенные и однозначные исторические свидетельства о лежащих на юг от Куры территориях, которые, как говорилось, были объявлены в последнее время неотделимой частью Албании, А. Мнацаканян трактует по-новому. Он аргументированно доказывает, что территории именуемые правобережными изначально, т. е. от времени формирования армянского народа (VII в. до н. э.), как в географическом, так и в этническом плане составляли неотъемлемую часть Великой Армении. Какова же причина того, что на это пространство— провинции Великой Армении—Утик и Арцах впоследствии распространилось название Албания, и они стали ее составной частью? Здесь по мнению А. Мнацаканяна есть одно обстоятельство, до тех пор не изучавшееся в должной мере. Истоки его восходят к роковому для Армении договору 387 года, заключенному, между Персией и Византией. Договор фактически положил конец существованию армянской государственности, и страна была поделена между могучими соседями. Однако Армения была не просто разъята на две части, но, как повествует Фавстос Бузанд35, «у них в разных местах были отторгнуты и урезаны многие Гавары» (с. 202). «ի նոցանէ բազում գաւառք կրծեալք հատեալք այսր անդր»36 далее: «у обеих [частей] много гаваров было отторгнуто: и тогда, и после того армянское царство разделилось, распалось, уменьшилось и потеряло свое прежнее величие» (с. 20). (բազում գաւառք յերկոցունցն հատան. նուազեաց բաժանեցաւ ցրուեցաւ թագաւորութիւնն Հայոց, պակասեաց յիւրմէ մեծութիւնէն յայն ժամանակն և յապայ)37.

Желая окончательно ослабить подчиненную двум державам, но все еще сильную Армению, персы присоединили ее северные провинции—Утик и Арцах к Албании, создав тем самым некую административно-экономическую единицу, как бы Новую Албанию под эгидой персидских Аршакидов38. Такова в общих чертах история возникновения Новой Албании, дававшая пищу для многочисленных загадок и недоразумений. А. Мнацаканян, по-

_____________________________

34 Աշխաբհւսցոյց Մռվսեւփ 1սո՝րենացւպ յսսերածովք նախնեաօ, Վենեսփկ, 1881, էջ 28-29:
35 См. Փսւատոս Բուզանդ, էջ 270 — 271:
36 Անդ էջ 270:
37 Անդ էջ 271:
38 С. Т. Еремян (см. Очерки истории СССР. Кризис рабовладельческой системы, с. 312—314):

[стр. 133]

дойдя к истокам вопроса, углубился в его изучение, обнаружив здесь множество обстоятельств, ускользавших от внимания исследователей, осмысливая внутренние закономерности важных явлений. Становится ясным, что Албания—сложное понятие, если до 387 года ее территория простиралась на севере [от Кавказских хребтов и] до Куры, то после того она стала доходить до Севана и Аракса. Армянская география VII в. «Ашхарацуйц», отражающая положение, сложившееся в результате 387 года, в сведениях об армяно-албанской границе указывает, что правый берег Куры, т. е. армянская часть является территорией, отрезанной от Армении: «Весь край отсюда и до Куры отторгнут у Армении» («Աստի ցԿուր զամենայն սահմանս հանել է ի Հայոց»)39։

Затем автор еще более конкретизирует данные: Собственно Албания... [находится] в промежутке между великой рекой Курой И Кавказскими горами» («Բուն աշխւսրհն Աղուանից... ընդ մ էջս է մեծի գետոյս Կուրայ եւ Կովկաս լերինն)40 ։Следовательно, в действительности топоним Албания воспринимался двояко—Собственно Албания до 387 года и Новая Албания после 387 года (эта Последняя оказалась почти вдвое больше Собственно Албании, как в территориальном, так и в этническом плане). Но самым существенным следствием преобразований, как подчеркивает А. Мнацаканян, явилось то, что этнический состав Новой Албании приобрел сложный облик, т. к. если население левобережных (собственно албанских) территорий Куры было албанским, то на правобережных территориях (Гардман, Утик, Арцах) жили армяне, т. е. иными словами, правобережная Албания являлась частью Армении с армянским населением. И это определяющее событие до сих пор упускалось из виду специалистами41.

_____________________________

39 Աշխարհացոյց, էջ 29:
40 Անդ, էջ 29:
41 В вышедший недавно статье («Н. Марр и Армянская География (Ашхарацуйц VII в.») С. Т. Еремян останавливается на этом вопросе, одновременно объясняя, как распространилось на Албанию название Аран. «Араном называлась только равнинная часть края (в узком смысле гавар ««Утик Арандзнак»), однако с 387 года (т. е. после раздела Великой Армении), когда была создана обширная территория Албанского марзпанства и столицей стал новый (выстроенный после 462 года) город Партав, это название было перенесено на всю страну, покрыв собой понятие Албания. Это новое административно-политическое образование, сформировавшееся между 387 и 510-ым годами, вобрало в себя «Собственно Албанию», провинции Армении—Арцах и Утик, включая область Вормизд-Перож или Ростак, входившую прежде в одноименную с городом провинцию Пайтакаран и прикаспийские области Базкан (Базгун). Хурсан, Мирван, Мазкунк и Дзох. Албания начального периода—«Собственно Албания»

[стр. 134]

Углубляя исследование в этом направлении, А. Ш. Мнацаканян выявляет новые, все более важные положения, способствующие разрешению стоящих перед наукой проблем. Другим важным пунктом является вопрос о населении армянских гаваров, присоединенных к Албании,—албанизировалось ли оно после присоединения или осталось армянским? Разумеется, если бы оно было албанизировано, то вопрос об их армянской принадлежности просто отпал бы. Но как показывают факты, приводимые А. Мнацаканяном, армянское население правобережных гаваров Новой Албании не ассимилировалось ни с албанами, ни с персами, а, напротив, воспротивившись этому процессу, обрело еще большую стойкость. Автор объясняет это рядом существенных факторов. Албаны, как кочевые скотоводческие племена стояли на более низком уровне развития, чем армяне, жившие развитым земледелием. Албанская церковь, которой была уготована большая роль в этом вопросе, являлась крылом армянской, подчиненной юрисдикции армянского католикоса. Албаны говорили на разных языках, тогда как армяне имели единый язык. За спиной у албан не было соответствующей этнической почвы и среды, в то время как за армянами Новой Албании стояла имеющая высокую культуру историческая Армения, и армянский народ.

Немалая роль в этом деле отводилась также царскому дому, просуществовавшему до первых десятилетий VI века. Являясь Аршакидами они были в равной мере персами и армянами. Через них персидские владыки, как замечает Мнацаканян, «стремились задобрить, с одной стороны, сопредельных им на севере агван, а с другой—население Утика—Арцаха, и тем самым пресечь сепаратистские и враждебные действия с их стороны. Это

_____________________________

Ашхарацуйца», простиралась от находящегося севернее реки Куры плато до главного Кавказского хребта... «Собственно Албания» охватывала территорию сколо 23000 км2, а новая административная единица Аран—72204 км2. На этой обширной территории жили народы и племена, находящиеся на разных стадиях экономического и культурного развития. В провинциях Арцах и Утик жили армяне, говорившие на «арцахском» наречии армянского языка, которое Мовсес Хоренаци (2,8), называя восточной «окраиной армянского говора» «արեւելեան ծայրամաս հայկական խօւփցս). Степанос Сюнеци (начало VIII в.) также упоминает об арцахском диалекте как об окраинном «եզերական». «В Собственно Албании жили албаны, вступившие в этот период на путь арменизации и картвелизации». См. в сборнике «Մաոը և հայագիտության հարցերը», Երեվան, 1968, էջ 89-90:
Упоминавшееся выше название города Вараз-Перож, бесспорно, ошибочно, должно быть hРакот-Перож, который назывался также Ротыстак (Ռոտստակ), т. к. в этом гаваре находился город Пайтакаран. Ср. Ս. Տ. Երեմյւսն,
«Հայաստանը ըստ Աշխարհացոյց»-ի, էջ 63:

[стр. 135]

вызывалось не только необходимостью держать в повиновении население новосозданного Агванка, но и стремлением превратить новый административный район в мощный заслон против угрозы со стороны северных племен» (арм. изд., с. 69).

Для того, чтобы успешно править этой Новой Албанией Аршакидам следовало прежде всего опереться на развитую, прогрессивную и монолитную армянскую часть страны, а не на слаборазвитые и разобщенные албанские племена. Их официальным языком должен был стать армянский, т. к. он был официальным языком церкви, а кроме того царям Албании при всем желании не удалось бы овладеть языками всех албанских племен, даже если предположить, что после Страбона число их сократилось до 20-и, 15-и или даже 10-и. Государственные интересы страны требовали конфессиональной и языковой консолидации вокруг армян как самой многочисленной части населения.

В начале V века население Новой Албании получило еще один самый могучий стимул существования—письменность и литературу. В монографии Мнацаканяна это событие также получает новое и верное толкование, что в свою очередь способствует разрешению многих вопросов.

До сих пор специалисты не делали различия между, скажем, какими понятиями, как Собственно Албания и Новая Албания, между албанами и албанцами, рассматривали такие понятия как албанская письменность и албанская литература и т. п. как идентичные. Автор приводит факты, доказывающие, что Месроп Маштоц рекомендовал для армянского населения Албании армянское письмо (36 букв), а для албанской части создал другой алфавит, состоящий из 52 букв, ориентированный на албанский (гаргарейский) язык.

Мнацаканян обращает вниманние на следующий факт: в «Житии Маштоца» Корюна есть два эпизода, содержащих сведения о создании так называемых «албанских» письмен и зарождении книжности—штрих, ускользавший до сих пор от внимания ученых.

Действительно, в первый раз Корюн сообщает нам, что когда Месроп находился в византийской части Армении, «в это самое время приехал к нему (т. е. к Месропу) некий иерей, алуанец по имени Бениамин. Он (Маштоц) расспросил его, расследовал варварские слова алуанского языка (затем своей обычной проницательностью, ниспосланной свыше) создал письмена (для алуанцев)...» а затем все «успешно взвесил, расставил и уточнил» (с. 211), (յայնմ ժամանակի եկեալ դիպէր նմա այր մի երէց Աղուան ազգաւ, Բենիամին անուն, եւ նորա հարցեալ ել քննեալ զբարբա-

[стр. 136]

րոս բանս աղուաներէն լեզուին, առնէր ապա նշանագիրս» եւ «կարգեալ եւ հաստատեալ կշռէր»)42:

Во втором эпизоде Корюн сообщает, что Месроп, явившись в Албанию, представившись царю Арсвалу и епископу Иеремии изложил им цель своего приезда и они—епископ и царь «согласились принять эту письменность» («յանձն առեալ դպրութեանն հնազանդելոյ») открыли школы и «епископ Иеремия без промедления стал применять на деле перевод Божественных книг» («Վաղվաղակի զԱստուածային Գրոց թարգմանութիւնս ի գործ արկանէր...)43:

Мовсес Хоренаци, соединив два этих эпизода, сообщает, что Албанский царь и епископ «охотно принимают его учение» и призывают к себе даровитого переводчика Бениамина». И вот при их содействии Месроп «создал письмена языка Гаргарского, языка, богатого горловыми звуками, бессвязного, варварского в высшей степени нескладного (с. 93). («Ստեղծ զնշանագիրս կոկորդախօս աղխզուր խժական խեցբեկագունին այնորիկ Գարգարացւոց լեզուին 44։ Черпая сведения у Хоренаци, то же повторяет Мовсэс Каланкатуаци45. («Ստեղծ զնշանագիրս կոկորդախօս աղխազուր խժական խեցբեկագունին այնորիկ Գարգարացւոց լեզուին »46)։

Итак, здесь следует выделить три пункта. Первое—это создание алфавита для гаргареев, одного из многочисленных албанских племен, населявших територию между Кавказскими горами и рекой Курой46, а упомянутым албанским алфавитом, безусловно՝, является алфавит, найденный И. Абуладзе в 1937 г. в Ереванском Гос. Матенадаране (рук. № 7117), состоящий из 52 письменных знаков»47.

_____________________________

42 Կորիւն. Պատմութիւն վւսրուց եւ մահուան սրբո՚յն Մեսրոպայ վարդապետի մերոյ թարգմա՚նիչի, Վ՚ենետիկ, 1894, էջ 29:
43 Там же, էջ 30—31.
44 Մովս. Խոր., էջ 329:
45 Մովսես Կաղանկատուսցւոյ Պատմութիւն Աղուանից աշխարհի, Թիֆլիս, էջ 132: Мовсес Каланкатуаци история страны Алуанк изд. АН Арм. ССР Ереван, 1984.
46 Гаргареи, согласно Страбону, жили в южных предгорьях «тех частей Кавказских гор, которые называются Керавнийскими» (Strabo, XI, 5, 1 см. t. II, р 707—8). Там же помещает их и Мовсес Каланкатуаци в своей «Истории страны Алуанк» (Մովս. Կաղ., Էջ 104). Г. Гюбшман, ориентируясь на иные указания армянских источников, которые предписывают искать гаргареев недалеко от Утии, склонен локализовать место их проживания в районе левого берега Куры, близ Шаки или Ширвана (Н. Hubschmann "Die altarmenischen Ortsnamen", s. 274), и в соответствии с этим, как заключает А. Мнацаканян, они расселялись на территории между Кавказскими горами и Курой, в районе Шаки или Ширвана (էջ 255—257). Часть исследователей полагает, что гаргареи, пере-

[стр. 137]

Второе, если епископ Албании Иеремия без промедления стал применять на деле перевод «Божественных Книг», то речь, естественно, может идти о переводе уже существовавшем, сделанном зараннее, и это мог быть только армянский перевод Св. Писания, который Месроп Маштоц привез с собой из Армении, следовательно, если для северной Албании на основе гаргарейского языка был создан специальный алфавит, содержащий 52 буквы, то в южной Албании, отделенной от северной рекой Курой, оставалось только скорее применить на деле армянский алфавит, состоявший из 36 букв. И наконец, третьим и последним было основание школ как в северной, так и в южной части страны.

Толкуя подобным образом данные исторических источников, А. Мнацаканян заключает, что для армян были открыты армянские школы, для албан—албанские. Но, т. к. официальным языком страны является армянский, то двор также принял армянскую письменность и язык. За исключением, может быть, гаргареев, этому скорее всего последовали и албанские племена, хотя всем им были одинаково чужды и гаргарейский, и армянский, однако, в тех условиях предпочтительной оказалась армянская ориентация.

Кстати, здесь следует иметь в виду и то, что вышеназванный Вениамин, знаток гаргарейского языка, по свидетельству Корюна, «родом албан» («Աղուան ազգաւ») был, собственно, не албаном, а aрмянином-—албанцем, уроженцем армянской Албании, и по поводу переговоров с Маштоцем был специально приглашен из Сюника, что недвусмысленно следует из свидетельства Хоренаци: «И призвав к себе даровитого переводчика Вениамина, которого немедленно отпустил к нему юный Васак, владетель Сюникский, через посредство епископа своего Ананию» (с. 193). «Եւ կոչեալ

_____________________________

селившись из района Кавказских гор, распространились до степей нынешнего Карабаха (ср. К. В. Тревер, «Очерки...», с. 48—49), приводя в качестве главного аргумента сообщение Мовсеса Хоренаци, где говорится, что от потомков Арана происходят племена Утийцев... и княжество гаргарское (см. Մովս. Խոր., с. 113). Однако результаты исследования рукописей Мовсеса Хоренаци давно доказывают, что в данном отрывке «гаргареев»—գարգարացւոց следует исправить на гугаркцев —գուգարացիք) (Հ. Համբարյան. Գարգարացի՞ք, թե գուգարացիք», «Հանդէս Ամսօրեայ», 1910, էջ 241—242): Другой факт: составитель «Истории страны Алуанк» (VII—X вв.), дословно использовавший данный отрывок «Истории» Мовсеса Хоренаци, опустил, однако, слово «гаргареев» (գարգարացւոց) как явно неуместное в данном фрагменте.
47 См. Абуладзе, «К открытию алфавита кавказских албанцев (материал прилагается в книге А. Шанидзе «Новооткрытый алфавит кавказских албанцев»), с. 69—71.

[стр. 138]

զԲենիամին ոմն շնորհաւոր Թարգման, զոր անդանդաղ արձակեաց մանուկն Վասակ Սիւնեաց տէր, ի ձեռն Անանիայի եպիսկոպոսի իւրոյ»48։

Не случайно местом жительства Бениамина был княжеский дворец Сюника, откуда он и явился. Из другого свидетельства Хоренаци нам известно, что Армянская Албания еще задолго до ее присоединения к Собственно Албании являлась наследственным наделом Сюникских князей.

Армянский царь Вагаршак Партев еще в период зарождения армянского государства признавал Сюникский край49 вотчиной князей Сисаканского рода, в то же время отводя в качестве родовых владений одной из ветвей этого рода те части Армении, которые впоследствии были присоединены к Албании и составили Армянскую Албанию, т. е. «им выпала в наследство равнина с ее горной частью, начиная от реки Ерасх до крепости, называемой Хнаракертом» (с. 58). («զդաշտն Աղուանից եւ զլեռնակողմն նորին դաշտի, ի գետոյն Երասխայ մինչև ցամուրն որ ասի Հնարակերտ»)50։

Совершенно очевидно, что и впоследствии, а именно во времена Хоренаци, когда названные районы являлись уже составной частью единого понятия Новая Албания, было твердое убеждение, что армянская Албания и ее именуемое албанским армянское население, по своим языковым, конфессиональным и родовым связям составляли единство с армянской Сюнией и потому именно в Сюнике и жил, и оттуда явился армяно-албанский «даровитый переводчик», армяноязычный, т. к. был армянином и знаток гаргарейского, т. к. был албанцем, уроженцем Албании.

Здесь по поводу албанского алфавита возникает вопрос, которого мы уже касались в другой связи51.

Как известно, еще в XIX веке Э. Боре, Н. Карамянц и другие52 указывали на найденный в армянских рукописях неизвестный албанский алфавит, отличающийся от обнаруженного в рукописи № 7117. Этот образец армянского алфавита схож с тем, что помещен в рукописи № 3124 Ереванского Матенадарана им. Маштоца (с. 11 б). А. Шанидзе отнесся сначала к этому алфави-

_____________________________

48 Մովս, Խոր., Էջ 229:
49 Անդ., Էջ 41:
50 Անդ., Էջ 113:
51 Հ. Ա. Անասյան, Հայկւսկան մատենագիտութիւն, Ե-ԺԸ դդ., հտ. Ա, Երևան, 1959, էջ 614;
52 Eug. Bore, "Correspondance et memories d'un voyageur en Orient". t. II. Paris, 1840, р. 48—52. N. Karamiantz, "Einundzwanzig Buchstaben eines verlorenen Alphabets", Zeitschrift der Deutchen Morgenlandischen Gesellschaft, Bd. XL, 1886, р. 315-319.

[стр. 139]

ту 53 с недоверием, однако, сомнения, посещавшие ученых и до Шанидзе, вызваны исключительно тем, что количество указанных Э. Боре и И. Карамянцем букв албанского алфавита совпадало с количеством армянских букв, обнаруживая также общий порядок и сходство с ними, вот почему А. Шанидзе вслед за своими предшественниками считал этот алфавит не албанским а криптограммой армянского письма. Мы высказывали по этому вопросу иное мнение: если принять, что образец, помещенный в рукописи № 7117 представляет собой древнейший и полный албанский алфавит, то можно предположить, что алфавит рукописи № 3124 яоляется усовершенствованным, переработанным впоследствии, отредактированным и дополненным в соответствии с требованиями армянского языка албанским алфавитом, которым могли пользоваться албаны, подобно тому, как утратившие родной язык армяне Галиции писали армянскими буквами на коман№ ском (кипчакском) языке, или армяне, жившие в Османской империи—армянскими буквами на турецком. Нам кажется, что существующее между двумя албанскими алфавитами графическое различие могло развиться в течение времени с другой стороны оно могло быть следствием различия в написании заглавных и строчных букв, так же как и результатом своеобразия почерка; и именно ощутимое сходство ՝между исследуемыми албанскими и армянскими буквами, на которое обращал внимание А. Шанидзе, говорило в пользу того, что этот алфавит не мог быть криптограммой армянского письма, т, к. принцип составление криптограмм заключается в том, чтобы избежать аналогий. Следует сказать, что А. Шанидзе впоследствии вновь возвращаясь к этому вопросу, пришел к следующему выводу: «Весьма ՝возможно, что в течение веков албанские буквы претерпели такие изменения, что не стали походить на свои прототипы, как это имело место в истории развития грузинского письма»54.

В этом вопросе с нами сходится во мнении А. Мнацаканян, он пишет: «Это мнение по праву заслужило одобрение А. Шанидзе». Эта концепция утвердилась и стала более убедительной, благодаря проводимым А. Мнацаканяном аргументам. Ныне ясно, что арменизированными или ставшими армяноязычными албанами могли быть только представители коренных племен северной Албании, поскольку жители южной Албании (Утика и Арцаха) были армяноязычными армянами, и, как мы убедились, получили армянский алфавит непосредственно из рук Маштоца. Такой подход позволяет понять, что слова историка Гетума (конец XIII в.) относятся именно к этому видоизмененному албанскому

_____________________________

53 А. Г. Шанидзе, Новооткрытый алфавит кавказских албанцев...», с. 46—48.
54 А. Г. Шанидзе, Криптографическая запись..., с. 96.

[стр. 140]

письму, считавшемуся алфавитом, принадлежащим армянам. В главе IX, озаглавленной «Об Армянском царствe» («Յաղագս թագաւուրթեան Հայոց») историк Гетум пишет, что у армян было два алфавита: «имеют письмена армянские, а также те, что называли алуэм (т. е. алуан, агван)» «Ունին նշանագիրս Արամեանս ել այլ եւս որ ասին Հալոյէն»55.

Расставив точки над «i» и возвратившись к занимающему нас вопросу, скажем, что выдвинутая А. Мнацаканяном теория о двух алфавитах и двух литературах Албании опирается на твердые основы. Он пишет: «В настоящее время для нас совершенно ясно, что Месроп даровал Стране Агванской не один алфавит и одну письменность, а два алфавита и две письменности— отдельно для армянского населения страны, и отдельно—для агван. Для армянского населения Агванка, как скажем, для Сю-ника предназначался, конечно же, армянский алфавит, тот же, что и для всех гаваров Армении, а для агванского—новосозданный алфавит, приноровленный к языку одной из племенных групп агван. Передав армянам изобретенный для них алфавит, Маштоц, на основе языка гаргарейской племенной группы, создал для агван алфавит из 52 букв, который сохранился и дошел до нас» (арм. изд., с. 88—89).

Обстоятельное изучение этого вопроса убеждает нас в том, что в Новой Албании в качестве письма и книжности, утвержденных для албанской церкви и албанского государства, должны были, естественно, первенствовать и развиваться армянская письменность и литература. Албанская же (гаргарейская) письменность с самого начала, несмотря на добрые намерения Мeсропа Маштоца и других деятелей, была обречена на краткое существование и в дальнейшем на забвение. Тем более, что вскоре под непрекращающимся натискам персов, греков, гуннов, арабов албанские племена, утеряв свои этнические черты, ассимилировались в мусульманской и христианской среде. Следовательно, под средневековым определением «албанская литература» имелась в виду именуемая албанской армянская литература, и это явление, ставшее очевидным благодаря проницательным суждениям А. Мнацаканяна, превратилось в реальный научный факт. И если специалисты, ищущие образцы «албанской» литературы на албанском языке, естественно, почти ничего не находили, то А. Мнацаканян, верно осмысливая термин «албанская литература», указывает нам значительное число памятников книжности

_____________________________

55 См. Հեթում պատմիչ թաթարաց, «Յեղեալ ի լատին օրինակէ ի հայ բարբառ ի ձեոն Հ. Մկրտիչ աթոռակալ վարդապետի Աւգերւեան», Վենետիկ, 1842, էջ 14: Слово агван (албан)—в латинском написании haloen вследствие ошибки приняло форму հայօցէն Ср. "Haithoni Armeni Historia orientalis, quae eadem et De Tartaris inscribitur". Coloniae Brandenburgicae, 1671, р. 9.

[стр. 141]

Новой Албании V—XII вв., которые и составляли албанскую литературу—действительно богатую и местную—т. е. албанскую, однако не албано-, а армяноязычную.

Новая концепция объясняет многое и в политической истории IV—VIII и последующих веков. Выясняется, что образованное в 387 году и руководимое Аршакидами албанское государство постепенно приобрело черты армянской государственности. Для того, чтобы положить конец этому, персы в начале VI века ликвидировали уже арменизированное Албанское царство, после чего руководство страной перешло на некоторое время к местным армянским князьям Араншаикам, властвовавшим до тех пор, пока из Персии не явилась, чтобы утвердиться в Албании, новая персидская царская власть.

«Дальнейшее существование Албании перестало быть выгодным для персидской деспотии,— пишет А. Мнацаканян. Поэтому отнюдь нельзя считать простым совпадением внезапное появление именно в это время в Агванке крупного персидского племени, насчитывающего свыше 30 тысяч семей, родичей известного в истории полководца Михрана. У Каганкатваци говорится, что он, покинув (Персию), увел за собой все племя якобы для того, чтобы переселиться в страну гуннов, но каким-то образом осел и укрепился в присоединенном к Агванку армянском гаваре Гардман. Судя по явным намерениям и планам персов, целью которых был захват Армении, а в дальнейшем и Агванка, надо полагать, что род Михрана преследовал осуществление именно этой программы. Во всяком случае, Михраниды домогались «... тесных» связей с Арменией и Агванком, что было равнозначно установлению владычества» (арм. изд. с. 72).

Действительно, персы в период войны Варданидов хорошо знали, говоря словами персидского военачальника Михрнесеха, «что если армяне будут твёрдо с нами, то тогда грузины.и албаны—-наши» («յորժամ Հայք սերտիւ մեր լինին՝ Վիրք ել Աղուանք այնուհետեւ մեր իսկ են»)56. Итак, с намерением укрепиться в Албании и утвердить там персидское влияние и явился в конце VI века персидский род Михранеан, Мовсэс Каланкатуаци пишет, что персидский царь Хосров II отдал Албанию своему родственнику Михрану со словами: «Бери себе во владение столько, сколько сумеют пройти ноги твои» (с. 94) . «Երկիրդ այդ քեզ լիցի ի բնակութիւն՝ որչափ եւ հասանեն գնացք ոտից քոց»57։ А Михран, уже утвердившийся в Гардмане «с коварной целью призвал к себе пред-

_____________________________

56 Ղազարայ Փսւրպեցւոյ, Պաւոմութիւն Հայոց եւ թուղթ առ Վահան Մամիկոնեան, Թիֆլիս, 1904, էջ 4:
57 Մովս.Կաղ., էջ 196:

[стр. 142]

водителей, двенадцать мужей из местной знати, истребил всех мечом и завладел страной» (с. 94). «դաւով առ ինքն կոչէ ի գլխաւորացն արս երկոտասան, սրով բառնաց զնոսա եւ տիրէ աշխարհին»58։

Очевидно, Михран и его потомки руководили страной через армянских князей, с которыми к этому времени породнились. Мнацаканян обращается к фактам, приводимым автором Истории Албании. Далее Мовсес Каланкатуаци пишет об одном из Михранидских князей о Храбром Вардане: «Этот затаил в своем сердце желание погубить древний род Айказеан—Ераншаhиков, о которых в сей книге мы написали выше. Он любезно пригласил их на обед, но подал он им гибельный обед, смешав их кровь с едой. Он велел отрубить головы шестидесяти мужам», следав одно исключение—«оставив из них лишь одного—Зармиhра Ераншаhика» и «вот таким образом они завладели Алуанком» (с. 94).

( «ի նենգելն ի սիրտ իւր զնախնական ազգս Հա յկազնեայց զսռանշահիկս, զոր վերագոյն գրեցաք ի մատենիս՝ կոչէ որպէս ի ճաշ։ Եւ հաց կորըստեան դործեալ տայ նոցա ուտել եւ ի ճաշի անդ արեամբ նոցա արար գլխատումն արանց վաթսնից... միայն թողոյր ի նոցանէ զփեսայացեալն իւրում ցեղին [զ]Զարմիհր՚ն Եռանշահիկ և այսպէս եղեւ նոցայն տիրել Աղուանից»)59.

Однако, персы Михранеаны (Михраниды) под неизбежным влиянием среды и условий принимают христианство60, усвоив армянский язык и арменизировавшись. Последними значительными представителями этого арменизированного персидского рода были князья Джуаншир и Вараз-Трдат. Автор «Истории Албании», обобщая свои сведения об исторической роли Михранидов в управлении страной, пишет: «Проверив, мы доподлинно узнали, что род Миhрана породнился сватовством с армянскими мужами, чтобы в результате родства этого совместно властвовать над Восточным краем Алуанком» («ընդ Հայկազնեայց արանց խնամ աւորիլ Միհրական տոհմին, եւ պատուասիրութեամբս այսուիկ զոյգ ունել զպետութիւն արեւելից կոոմ անցս Աղուանից»61

Как было сказано, Михранеаны (Михраниды) были по существу в это время уже армянами, однако, руководство страной вновь взяли в свои руки воспитанные в духе времени представители исконного армянского княжеского рода Араншаиков, вытеснившие Михранидов с государственных постов. Во времена арабского господства род Михранидов окончательно пришел в упадок, уступив все позиции сильным армянским княжеским родам.

_____________________________

59 Անդ. էջ 197:
60 Внук храброго Вардана Вараз Григор принял крещение от албанского католикоса Виро (см. М. Каланк., с, 197).
61 Там же, էջ 386:

[стр. 143]

В числе последних был, например, князь Сахл Смбатян, назначенный после пленения Бабека правителем Армении, Иверии и Албании 62. (166)

А. Мнацаканян обращает наше внимание на то, что 3. Буниятов, мимоходом затрагивая вопрос об армянском происхождении Араншахиков, старается, однако, навести читателя на мысль, что они были албанами, вопреки определенному свидетельству Мовсеса Каланкатуаци. Еще большую тенденциозность проявляет 3. Буниятов, касаясь этнической принадлежности Сахла Смбатяна А. Мнацаканян пишет: «Ошибается 3. Буниятов и в вопросе о Сахле Смбатяне, вновь пытаясь создать впечатление, что он будто был не армянином, а албаном... то, что он был армянином по происхождению вне всяких сомнений... И дополнительные сведения о том, что тот ведет своё происхождение от Зармирха, этому отнюдь не противоречат, ибо 3. Буниятов, ссылающийся на эти данные, также принимает, что этот 3армихр был тем единственным Араншахиком, которого Михранеаны не убили (он был их зятем), а убитые и сам Зармихр были Араншахиками» (арм. изд., с. 83). «Между тем,—продолжает Мнацаканян,—армянское происхождение Сахла Смбатяна засвидетельствовано рядом первоисточников, приведенных им в его книге в качестве приложения. Например, в Приложении IV (перевод из Абу-л-Фараджа) можно прочесть: «Но его (т. е. Бабека— А. М.) узнал Сахл ибн Сунбат, армянский батрик, и взял его в плен...» В Приложении V (перевод фрагмента из Мас'уди) значится: «Они достигли места в области Сахла ибн Сунбата одного из армянских батриков...» Перевод цитаты из ал-Магдиси гласит: «Однако Сахл ибн Сунбат, христианин, один из армянских батриков, узнал его (т. е. Бабека—А. М-)»63 (арм. изд. с. 83—84).

Остается только недоумевать, как при наличии подобных свидетельств 3. Буниятов находит возможным отвергать данные об армянском происхождении Сахла Смбатяна, считая его албаном64, так же как и вообще отрицать армянское происхождение

_____________________________

62 Խ. Դադեան, ՄովսԷս Կաղանկաւոուացու Աղուանից պատմռւթեան երկաթագիր (Ա խումբ) օրինակից մի պակաս հատուած, «Արարատ», 1897, էջ 162:
63 Зия Буниятов, с. 324, 325 и 329.
64 Называя Сахла Смбатяна албаном, 3. Буниятов хотел бы считать частью Албании и владения Сахла в Сюнике, иными словами он стремится втиснуть армянскую провинцию Сюник в границы Албании, о чем недвусмысленно свидетельствует помещенная в книге между 188 и 189 страницами карта. Косвенно тем же целям служит и его статья .О местонахождении средневековых городов Базз и Шаки». Краткие сообщения Института народов Азии, том XLVII, 1961, с. 89—93 и перевод статьи на французский: "De I'identification des willes-for-

[стр. 144]

Араншахиков и некоторых княжеских родов последующего времени65.

Покончив в 80-е годы IX века с арабским владычеством в Албании армянские князья восстановили упраздненное Албанское царство под главенством знатного армянского князя Амама Аревелци. Это совпало со временем вошествия в Армении на престол Ашота Багратуни (885 г.), возобновившего армянское царство66.

В своем исследовании А. Мнацаканян впервые доказывает, что возрождённое Амамом Аревелци Албанское царство является именно армянским царством, возобновленным на территории армянской Албании. При этом, благодаря, новому прочтению источников становится очевидным, что севернее Куры лежали территории, также населенные армянами и принадлежащие армянам, называемые в работе А. Мнацаканяна Закуринской Арменией. Он пишет: «Условно называя в настоящей работе эти области Закуринской Арменией, мы пытаемся внести некоторую ясность в связанные с ними, имеющие историческое значение вопросы. Для нас они вдвойне интересны, поскольку с одной стороны они рисуют картину бывшего некогда армянским по этническому признаку гавара, лежавшего к северу от Куры, а с другой стороны еще больше убеждают нас в том, что населенные пункты и гавары к югу от Куры, составляли органическую часть Армении и самим существованием своим обуславливали возможность существования армянских земель на территории, простирающейся за Курой — Закуринской Армении (Անդրկուրյան Հայք).

А. Мнацаканян имеет в виду прежде всего Камбечан, (согласно иноязычным источникам Камбисене), о котором Страбон, описывая Армению, сообщает: «Хорзена и Камбисена—самые северные [области Армении] и больше всех покрыты снегом: они находятся на границе с Кавказскими горами с Иберией и Колхидой»67, (с. 497).

_____________________________

teresses du moyen-age: Badd et Saki", Revue des Etudes Armeniennes, nouv. serie, t. III, 1966, р. 225—231.
См. также прим. 20.
65 Буниятов полагает, будто все то, что будет считаться албанским, тут же становится азербайджанским, ибо историческая Албания локализуется в границах нынешнего Азербайджана, а все, азербайджанское—является турецким. Критику этой антинаучной тезы Буниятова см. в «Историко-филологическом журнале, 1967, № 1, с. 189—190.
66 См. Մովս. Կաղանկատուացի, Էջ 383:
67 Տtrabo, XI, 4, 5 (t. II, р. 742).

[стр. 145]

Не останавливаясь на вопросе о Хорзене68, скажем, что если по этим данным границей Камбечана были с севера Кавказские горы, а с юга, согласно Ашхарацуйцу—Кура69, то в соответствии с еще одним свидетельством Страбона нам известны также его западные и восточные границы. Он пишет: «Проход из Иберии в Албанию идет через безводную и каменистую область Камбисену к реке Алазонию»70. А, Мнацаканян считает, что и после официального присоединения Камбечана к Албании, очевидно, про-

_____________________________

68 О локализации Хорзены А. Мнацаканян не говорит ( Как следует из вышеприведенного свидетельства Страбона (XI, 14, 4) Хорзена была чрезвычайно снежной местностью, очевидно, непосредственно прилегавшей к Кавказским горам. Скажем, что согласно другому свидетельству Страбона эта область находилась близ хребтов Париадрес (Пархар) в районе провинции Гогарева (Гугарк). Говоря о землях, присоединенных к Армении во времена Арташеса I Страбон пишет, что у грузин (иберов) были отторгнуты «предгорья Париадра, Хорзена и Гогарена, которая находится на другой стороне реки Кира» (Strabo, XI, 14, 5.—t. II, р. 743). В связи с этим С. Т. Еремян находит, что Хорзена соответствовала общей территории гаваров Кларджк, Шавшет, Неркин Джавахк и Артахан, что составляло упоминаемую Страбоном армянскую часть Мосхийской страны (С. Т. Еремян Հայաստանը ըստ Աշխարհացոյցի, Էջ 59) . Если Хорзена находилась в районе Пархарских гор и если эта область отделялась от Гугарка рекой Курой, то следовательно, Хорзена располагалась на восток от гор Пархар, имея восточной границей реку Куру и Гугарк, таким образом, мы можем сказать, что локализация С. Еремяна верна, с той лишь оговоркой, что часть Артахана, захватывающая правобережье Куры, не являлась частью Хорзены, ее северные границы доходили до Кавказских гор. Армянская форма Хорзены разумеется не Хордзеан— Խորձեան и не Хорзен— Խորդձեն, как предполагают некоторые исследователи (см. изд. Սւորաբոն. քաղեց և թարգմանեց Հ. Աճառյանը, Երևան, 1940, Էջ 57). И. Маркварт полагал, что Χορςηνη Страбона является искаженным Χο(λα)ρςηνη-a , т. е. Каларджк Կաղարջ[ք] или Կղարջք (Հ. Մարկվարտ, Հայ բդեաշխք, Վիեննա. 1903, էջ 13). В свою очередь отмечая, что эта поправка Маркварта соответствующая используемой Птолемеем в форме a Καtαρζηνη илиΚοtαρζηνή, (следует читать Καλαρξηνή или Κολαρζηνή), Г. Гюбшман считает, что упоминаемая Страбоном Хорзена на самом деле является гаваром Կաղարջք или Կղարջք (H. Hubschmann. "Die altarm..Ortsnamen", s. 211—213). Приняв все это за основу, следовало бы заключить что границы гавара Хорзена-Кларджк Քորզենէ-Կղարջք времен Страбона, принадлежавшего Армении, доходили до Куры, вбирая в себя также Шавшет (Շաւշեթ), Неркин Джавахк (Ներքին Զավախք) и левокуринскую часть Арфахана (Արփահան), а с юга простирались до Кавказских гор. И кроме того, все это означает, что во времена Страбона границы Гугарка со стороны Черного моря были более сжаты и не заходили западнее Куры.

_____________________________

69 Աշխարհացույց, Էջ 29: Ասւած Է «ՔամբԷճան առ Կուրաւ»:
70 Տtrabo, XI, 4, 5 (t. II, p. 706).

[стр. 146]

должало сохраняться сознание различия понятий Камбечан и Албания. То же удостоверяет сообщение Мовеэса Каланкатуаци о том, что в V веке албанский царь Вачаган II утверждал раздельные указы для Камбечана и Албании71, а это, как замечает А. Мнацаканян, означает, что даже войдя в состав Албанского царства, «Камбечан не утратил самобытного внутреннего облика». Далее Мнацаканян указывает на сведения, сохранившиеся в грузинских источниках о том, что в IV веке в Камбечане, т. е. в Еретии (Эрети (Հերեթ), представляющем собой по выражению Н. Марра огрузинившуюся Албанию», говорили на армянском языке, а в VII веке одно из ущелий, находившихся в Камбечане, называлось Айоц дзор (Հայոց ձոր)—Армянским ущельем72.

Касаясь вопроса о Закуринской Армении, А. Мнацаканян упоминает также еще об одном факте, ускользавшем до сих пор от внимания филологов. Автор армянской Географии VII века, описывая район Албании, вбирающий в себя гавар Дегару (Гетару) и восточный берег реки Сан пишет: «...город албанский Кавалак (Քավաղակ—Кабала), по которому берущая начало в Кавказских горах река Себодж течет на юг к Армении Малой»73». Отсюда следует, что местность, расположенная южнее города Кавагаки в районе Кавказских гор, через который протекает река Себодж, называлась Малой Арменией (Փոքր Հայք).

Было ли следствием ошибки название Малая Армения, данное в «Ашхарацуйце» этому краю, расположенному севернее Куры, как считает его издатель Арсен Сукрян, пометивший вопросительным знаком топоним Малая Армения и вообще опустивший его во французском переводе?74 Исследование А. Мнацаканяна доказывает, что здесь нет неувязки, и об этом свидетельствует сохранившийся у Плутарха факт, являвшийся до сих пор поводом для разногласий. Говоря о победе Помпея, одержанной в Албании на левом берегу реки Алазон (65 г. до н. э.), Плутарх пишет, что после того, не имея возможности продвигаться к Каспийскому морю, «он отступил в Малую Армению»75 (Плут., т. II,

_____________________________

71 Ср. Մովս. Կաղ,, էջ 60:
72 См. Н. Марр, «Аркаун, монгольское название христиан», С.—Петербург, 1905, с. 7. I. Մելիքսեթ Բեկ, Վրաց աղբյուրները Հայաստանի եւ հայերի մասին, հտ. Ա, Երևան, 1934, էջ 46.
73 Աշխարհացույց, էջ 29. Следует читать «...ընդ Փոքր Հայոց» ;
74 Ср. Geographie de Moise de Corene d'apres Ptolemee; texte armenien traduction et francais par le P. Arsene Soukry, Mekhitariste, Venise, 1881, р. 39.
75 Plutachi Vitae parallelae; iterum recognovit Carolus Sintenis", vol. III, Linsae, B. G. Teubner, 1871, р. 226. Армянский перевод гласит: եկն եմուտ ի ՓոքրՀայս, см. «Պլռւտարքեայ Քերովնացւոյ Զուգակշիռք (թ-արգմ. Հ. Ե. Թոմաճան), հտ. Դ, Վենետիկ, 1834, էջ 289:

[стр. 147]

359), где и перезимовал. Вкратце представив противоречивые выводы предыдущих исследований, А. Мнацаканян на основе данных первоисточников убеждает нас, что в данном случае говорится не об области Малая Армения, расположенной в верховьях Евфрата (чтобы достичь ее войску Помпея нужно было пересечь с востока на запад всю Великую Армению), а речь идет о территориях, прилежащих к Албании на север от Куры, в районе реки Себодж.

Отметим здесь, что, царство Амама Аревелци захватывало и Закуринские области—Камбечан и Малую Армению. После смерти Амама Аревелци царство перешло к его преемникам. На развалинах этого государства с промежутками возникали небольшие армянские царства, затем княжества и меликства, существовавшие вплоть до XIX века. Что же касается Закуринской Армении, то после XI—XII вв. она остается вне пределов армянских княжеств.

Внеся ясность в один из сложных вопросов албанистики, Мнацаканян переходит к изучению проблем албанской литературы, четко разделяя понятия—собственно албанская литература на албанском языке и албанская литература на армянском языке. Первой он посвящает сжатое исследование имеющегося материала—алфавита известного по рукописи № 7117 и немногих фрагментов албанской эпиграфики, обнаруженных в Мингечауре и других пунктах. Но главной задачей А. Мнацаканяна является определение понятия армянская литература Албании. В раздельном исследовании памятников проявился новый подход автора к проблеме, цель которого—очертить общий контур албанской литературы V—XIII вв. И шаг за шагом на основании выводов монографии перед нами четко обозначается основательное литературное наследие. Среди рукописных и печатных источников были выделены тексты, оказавшиеся так долго разыскиваемыми памятниками албанской литературы, остававшимися, однако, как бы невидимыми для исследователей, или вернее, не воспринимавшиеся как памятники литературы Албании. Этот корпус в самом деле обширен. Особое место в этом ряду занимают материалы Иерусалимских очагов. Заслуживает интереса плита V века царя Есвалена, извлеченная из развалин албанского монастыря Панда в Иерусалиме (с. 103—105)76. Исключительно цен-

_____________________________

76 А. Мнацаканян читает имя автора надписи как «Есвалан Եսվաղան». В свое время Гарегин Овсепян прочитал его как Ес Валан Ես Վաղան», датируя надпись, правда с некоторым сомнением, VI—VII веками. См. его «Գրչութեան արեուստը հին հայոց մեջ», մասն Գ, Վաղարշաւպատ, 1913, էջ 5.; к тексту приложены таблицы (интересующая нас надпись табл. 1). По мнению А. Дашяна мозаика относится к V веку или по крайней мере, к началу VI. См. его

[стр. 148]

ны найденные при раскопках в VI веке в Албании святые албанские мощи с местными, т. е. армянскими письменами (с. 146— 150)77.

Самого пристального внимания заслуживают два официальных списка с кратким описанием находящихся в Иерусалиме армянских и албанских монастырей, составленных в VII веке вардапетом Анастасом (с. 97—102)78. Составитель списка свидетельствует, что во всех этих армянских и албанских монастырях «все боговдохновенные и изреченные Святым Духом заповеди были на армянском языке»79. Весьма важно то, что списком вардапета Анастаса пользовался его современник, автор Истории Албании Мовсэс Каланкатуаци, что доказывает достоверность этого документа (с. 143—144)80. Безусловную ценность для нас представляет сохранившаяся переписка между армянскими деятелями и Аршакидскими царями Албании Ваче II (с. 116—118)81 и Вачаганом III (с. 118—133)82. В совершенно новой трактовке представляет А, Мнацаканян молитву князя Джеваншира (с. 144— 145)83 на армянском языке, написанную в те дни, когда он «боролся всей силой и разумом, освобождая страну от персидского

_____________________________

«Ակնարկ մը հայ հնագրութեան վրայ», Վիեննա, 1898 թ., էջ 137:
77 Մովս. Կաղ., էջ եւ 247:
78 См. «Վասն վանորէից որ ի սուրբ քաղաքն յԵրոաաղէմ, ըստ Նախնեաց մերոց, գաղղիաոէն թարգմանութեամբ», Վենետիկ, 1896, էջ 5—13, Հայկական մատենագ՛իտություն, հտ. Ա, էջ 825—829.
79 См. ՎասՆ վանորէից, էջ 11:
80 В «Истории страны Алуанк» дан список албанских церквей, см. Մովս. Կաղ., էջ 324-325.
81 Հայոց Գիւտ կաթողիկոսի աո. Վաչէ Բ. ուղղած երկու Նամակները տե՛ս Մովս. Կաղ. էջ 25—36:
82 ա. «Հարցումն Վաչականայ արքային Աղուանից զՄատթէ երէց գիտնավոր», տե՛ս Մովս. Կաղ,, էջ 94—96:
83 բ. «Երանելւոյն Աբրահամու Մամիկոնէից եպիսկոպոսի առ Վաչական Աղուա՚նից արքայ թուղթ սասկ ննջեցելոց», անդ, էջ 96 — 97:
84 գ. «Սահմանադրութիւն կանոնական ի Վաչականաց Աղուանից արքայէ եդեալ ի ժողռվն, որ յԱղուէնն եղեւ», անդ, էջ 97 — 103:
85 դ. «Հարմունք յաղագս մարմնաւորութեանն տեառն զա՚նազանք, Վաչագանի Աղուանից իշխանի ընդ Պետրոսի Սիւնեաց եպիսկոպոսի եւ իմաստասիրին», Երևանի Պետ. Մատենադարանի ձեո. №2679:
86 ե. «Հարցումն Վաչագանայ իշխանի եւ պատասխանի Պետրոսի Սիւնեաց վերադիտողի», նույն մատենադարանի ձեո. №3074, էջ 110բ—112բ:
83 «Աղօթք Ջիւանշիրի», տ՛ե՛ս Մովս. Կաղ., էջ 215—217:

[стр. 149]

владычества», также, как и стихотворный плач Давтака Кертоха, состоящий из 36 строф, написанный в форме акростиха по порядку букв армянского алфавита 84 (с. 165—171) (с. 117—120). Одним из шедевров армянской книжности Албании является также известная «История страны Алуанк», о которой А. Мнацаканян пишет: «История албан» в компановке как самого Мовсеса Каганкатуаци, так и его преемника Мовсеса Дасхуранци (может быть и. других также), наравне со всеми привлеченными материалами, была неоспоримым продуктом не только армянской литературы Агванка тех веков, а ее язык—языком ее авторов, родным языком письменности, государства, церкви и населения Страны Агванской. Конечно, и в то время еще существовали (и не могли не существовать) в собственно Албании также и иноязычные племена и племенные группы, роды и семьи, отдельные островки населения, которые, возможно, не употребляли или не понимали армянского языка. Но это уже другой вопрос, не имеющий никакого отношения к общему для всей страны языку и общей литературе в тех ее границах, которые составляют тему нашего исследования» (арм. изд., с. 174).

А. Мнацаканян находит, что «История страны Алуанк» была создана и дополнялась на протяжении VII—X веков: «авторы всех поколений, внесших свою лепту в этот труд, были армянами и все они (да и не только они!) относились к нему как к священной летописи народа, к нему обращались во время религиозно-исторических споров, в нем искали разрешение спорных вопросов, на него опирались» (с. 138).

В работе А. Мнацаканяна впервые обстоятельно изучена и по достоинству оценена не только политическая, но и литературная деятельность Амама Аревелци (с. 181—204). Этот знаменитый царь Албании (большая часть литературного наследия которого дошла до нас) был также грамматиком, музыкантом, педагогом, известным поэтом, выдающимся богословом, толкователем, писавшим свои труды на армянском языке, на котором говорило население его страны—Албании85. Заслуживают внимания так-

_____________________________

84 «Ողբք ,ի մահն Ջուանշիրի մեծի իշխանին», տե՛ս Մովս. Կաղ., էջ 258—261: В этом издании помещен неполный текст «Плача», полностью см. «ճռաքաղ», 1860, տետրակ Ե, էջ 79-83:
Уменьшительная форма имени автора поэмы Давид-Давтак отвечает законам армянской грамматики. Аналогичные формы образуются также при помощи суффиксов -ик (իկ) и -ук (ուկ) Давид-ик, Давид-ук. См. Հ. Աճաոյան, «Հայոց անձնանունների բառարան», հտ. Բ, Երևան, էջ 21—22.
85 Нам известны следующие из его сочинений: ա. «Համամայ Արեւելցւոյ մեկնութիւն քերականին», см. Н. Адонц, «Дионисий Фракийский и армянские толкователи», Петроград, 1915, с. 251—285.

[стр. 150]

же письменные памятники, связанные с именами его преемников—брата Пипэ и сына Атрнерсеха86.

Таким образом, автором книги дана по существу реальная политическая и культурная история целой армянской области, именуемой некогда Восточным краем Армении. Это была собственно насильственно отторгнутая и существовавшая рядом с Арменией еще одна Армения, где на протяжении многих веков прожила, сохраняя этнический облик, часть армянского народа. Это одно из наиболее значительных открытий в арменоведении последних лет заслуживающее самого пристального внимания специалистов. Особенно важна критика проникших в албаиистику ошибочных взглядов. В процессе исследования А. Мнацаканян не раз останавливается на некоторых, вошедших в научный оборот, заблуждениях, неверных толкованиях сведений, содержащихся в источниках. В этой связи приведем некоторые из них. Ряд специалистов, лишь вскользь касаясь вопроса о перешедших к Албанки от Армении областях—Гардмане, Утике и Арцахе и других, тем не менее находят возможным утверждать, что эти области принадлежали Албании изначально и до VIII в. нашей эры, а по мнению некоторых—вплоть до XII—XIII вв. и были заселены албанами (с. 22—31). Они утверждают также, что эти районы отторг от Албании и присоединил к Армении армянский царь Арташес I и что, наконец, в 387 году они «были освобождены». Вот что пишет, например, К. В. Тревер: «Во II в. до н. э. армянский царь Арташес I (189—160 гг.) присоединил к Армении ряд соседних областей, в том числе и правобережье Куры, где обитали шаки, утии, гаргары-албаны; будучи раздроблены, эти племена не могли воспрепятствовать захвату их земель. С той поры пограничной рекой между Албанией и Арменией ан-

_____________________________

բ. «Շարական Համամայ», см. Ս. Ամատունի, Հին ու նոր պարականոն կամ անվաւեր շարականներ, Վաղարշապատ, 1911, էջ 163—164:
գ. «Մեկնութիւն Առակաց Սողոմոնի, զոր արարեալ է Համամայ ուրաւմն իմաստնոյ»: Երեւանի Պետ. Մատենադարանի ձեո. № 1151:
դ. «Մեկնութիւն Հոբայ Ով է դա-ին», Վենետիկ, Մխիթարեան Մատենադարանի ձեռ. №611:
Несколько произведений, считающихся утерянными, известны нам по заглавиям, как скажем, «Մեկնութիւն Սաղմոսաց»:
О литературной деятельности Имама Аревелци см. также Կ. Կոստանեանց, նեանց, Համամ Արեւելցի, Վաղարշաաատ, 1896, оттиск из «Արարատ», 1896, 169—176:
86 «Տիրանննոյ Հայոց վարդապետի պատասխանի հարցմանց թագաւորացն Աղուանից Ատր՚ներսեհի ե Փիպէի»: См. Երևանի Պետ. Մատենադարանի ձեռ. № 497: Об этом сочинении см. также Գւսլ. Տեր-Մկրտչյան, Հայկականք, մասն Ա, Վաղարշապատ, 1894 էջ 21—26: Имя Пипэ (Фимэ)—уменьшительная форма от Пилиппэ (Филиппе) или Пилиппос (Филиппос).

[стр. 151]

тичные авторы называют Куру»87. А в комментарии добавляет, что «захваченные области до IV в. нашей эры оставались в составе Армении... а затем были воссоединены с Алуанком»88.

Что же лежит в основе выводов К. Тревер? Какие исторические свидетельства привели исследовательницу и ее единомышленников к таким выводам? В качестве исходного источника они называют тот абзац из Страбона89 (с. 498), где говорится о завоеваниях армянского Царя Арташеса I, однако, как позволяет нам убедиться А. Мнацаканян, в данном отрывке Страбона в числе завоеванных Арташесом стран «нет даже намека ни на Утик, ни на Шакашен, ни на Арцах, ни даже вообще на Албанию» (с. 24), а Страбон говорит лишь о территориях, захваченных у мидийцев (маров), иберов, халибов, мосинеков, катавонов и сирийцев и присоединенных к населенным армянами районам90, «этот пассаж Страбона не завершается даже обычным и так далее», что могло позволить кому-то истолковать его как вышеупомянутые Шакашен, Утик, и Арцах. В результате лишается оснований положение К. Тревер со ссылкой на античных авторов о времени и обстоятельствах, после которых Кура стала пограничной рекой между Албанией и Арменией91. Кроме того, она не упоминает, определял ли кто-либо из древних авторов армяно-албанский погграничный рубеж до этого времени?

А. Мнацаканян замечает, что несообразности, возникающие у некоторых авторов в вопросе об Утике ведут к Хоренаци. Ученый находит, что в восприятии отца армянской историографии Утик принадлежал армянам и до Арташеса I и, опираясь на содержание 43—46 глав II книги «Истории Армении» Мовсеса Хоренаци92 (с. 180—183), исследователь показывает, что Арташес I отторг Утик не у Албании, а у Ерванда IV, последнего представителя армянского государства Ервандидов (известного под именем Ерванда «последнего»)93. Причем Утик, а следовательно и сос-

_____________________________

87 К. В. Тревер, «Очерки...», с. 18.
88 Там же.
89 Strabo, XI, 14, 5 (t. II, р. 742—743).
90 Գ. Տիրացյան Երվանդունիները Հայաստանում, «Տեղեկագիր ՀՍԽՌ Գիտությունների ակադեմիայի հաս. գիտ., 1958, № 6, Էջ 70: Автор пишет: «Арташес не только завоевал тот или иной наанг, как говорит Страбон, но и присоединил к своему государству такие территории, где в прежние времена обосновывались айско-армянские племена. Арташес придавал политические санкции процессу, развивавшемуся полным ходом уже в предшествующие века и ныне подошедшего к своему завершению, обуславливая в свою очередь объединение Армянского нагорья».
91 К. В. Тревер, Очерки..., с. 18.
92 Մովս. Խոր., Էջ 168-173:
93 См. Գ. Տիրացյան, Երվանդունիները Հայաստանում, Էջ 67—68:

[стр. 152]

тавляющий его часть гавар Гардман (также как и находящаяся на его южной границе провинция Арцах) входили в состав Армении до вошествия на престол Арташеса I.

Прибавим к сказанному, что Мовсес Хоренаци, автор, творивший в условиях, сложившихся после 387 года, вполне мог представить Утик и прилежащие к нему территории под общим названием Албания, воспринимая их как пространства, составляющие часть Новой Албании, порой даже в тех случаях, когда возникала необходимость отличить Собственно Албанию от Новой. В то же время в VI и VIII главах II книги «Истории» Мовсес Хоренаци делает различие между северной (Собственно) Албанией и южной Албанией. Повествуя в VI главе94 об устройствах, совершаемых армянским царем Вагаршаком I в пределах армянских владений, Хоренаци упоминает о народах Северной Албании: как о «диких пришельцах», т. е. как об отсталых народах, лишь недавно вошедших в границы царства, «живущих на северной равнине у подошвы великой кавказской горы в долинах, в глубоких продольных ущельях, начинающихся с южной горы до устьев велийкой равнины» (с. 55). «որ ի դաշտին հիւսիսոյ եւ որ զստորոտով մեծի լերինն Կաւկասոյ, եւ որ ի հովիտս կամ ի ձորս երկայնաձիգս խորացեալս, ի լեռնէն որ զհարաւով իջեալ մինչ ի դաշտաբերանն մեծ»95 Далее, говоря в VIII главе о южной Албании, Мовсес Хоренаци указывает, что наместником этой страны Вагаршак назначает князя по имени Аран из армянского нахарарского рода Сисакан (Сюнеац), эта страна давно бывшая наследственным владением Сисаканов охватывала, как мы уже говорили, «Албанскую равнину с ее горной частью, начиная от реки Ерасха, до крепости, называемой Хнаракертом» (с. 58), «զդաշտն Աղուանից եւ զլեռնակողմն նորին դաշտի, ի գետոյն Երասխայ մինչեւ ցամուրն որ ասի Հնարակերտ» значит, правобережные районы Куры (как говорит Мовсес Хоренаци в той же главе) относились к числу «армяноязычных» («հայկական խօսից») гаваров, известных под названием албанских.

Дело в том, что автор или составитель «Истории страны Алуанк», заимствовавший у Хоренаци эти сведения, осмыслил их неверно, а именно: слил два факта воедино, в результате чего возникло название Сисаканский Аран96, что и породило нелепое представление об общей территории, целиком носящей название Албания, и о границе исторической Албании якобы вобравшей в себя также южнокуринские районы, как желают некоторые современные исследователи.

Эта и подобные ошибки и недоразумения, уводящие к тексту

_____________________________

94 Մովս, Խոր., էջ 108-109:
95 Там же, с. 112—113.
96 Մովս. Կաղ., էջ 14:

[стр. 153]

Страбона и Мовсеса Хоренаци, повторялись на протяжении десятилетий. И в то же время игнорировались свидетельства вышеназванных, а также и ряда других авторов о том, что Гардман, Утик и Арцах с прилежащими гаварами являлись составной частью исторической Армении и что языком населения этих областей от Арташеса I и еще более раннего времени являлся армянский. Следовательно, нет оснований утверждать, что эту страну населяли албаны и что до VII вв. (или даже до XII—XIII веков) они говорили на албанском языке. Это голословное суждение явилось причиной последующей ошибки историков, утверждающих, что население современного Арцаха и близлежащих областей сле дует рассматривать как арменизированных албан, а на основании этого и культуру армянской Албании следует считать албанской, что в свою очередь порождало новые заблуждения.

Ныне в монографии А. Мнацаканяна предстает в единстве истинная история так называемой Армянской Албании, или как ее еще называли, Восточного края Армении, область науки, нуждающаяся в кропотливых исследованиях.

Автор по-новому ставит и разрешает ключевые вопросы албанистики, выводя ее из тупика, избавив от удела некой таинственной дисциплины, каковой она являлась до недавнего прошлого. А замечательный успех автора заключается в верном осмыслении одного явления: подобно тому, как после договора 387 года к Собственно Албании были присоединены под названием албанских армянские гавары, точно также названия албанских распространилось на историю и культуру этих гаваров. Итак, культура, именуемая албанской являлась по существу армянской—вот характеристика явления, ставшая ключом к разрешению главных проблем албанистики и смежных дисциплин. Верный подход к проблеме, тщательное исследование данных и их убедительное толкование сделали концепцию А. Мнацаканяна главенствующей в албанистике. Она укажет верные пути арменоведам и албанистам.

Как сказано выше, наша цель—не рецензировать работу А. Мнацаканяна, но показать основные направления его теории, выявить их значение. Следует отметить, что автор неоднократно выступал в периодике с подтверждением своей концепции. В соавторстве с литературоведом Паруйром Севаком им написана весьма актуальная статья «По поводу книги 3. Буниятова «Азербайджан в VII—IX вв.»97, в которой подвергаются серьезной кри-

_____________________________

97 А. Мнацаканян и П. Севак. По поводу книги 3. Буниятова, «Азербайджан в VII- IХ вв.», «Պատմա-բանասիրական հանդես», 1967, № 1, էջ 177 — 190.

[стр. 154]

тике ошибки и произвольные выводы азербайджанского автора98. В другой статье «Во имя здоровой и правдивой албанистики»99 А. Мнацаканян обращается к существующим в арменоведении пробелам и упущениям, явившимся следствием известных ошибок в албаннстике и, делая естественный вывод, что албанистам, и вообще исследователям кавказоведам следует проявлять большую серьезность, имея в виду укоренившиеся в этой области заблуждения, искажающие не только истинную историю Собственно Албании, но и историю культуры целой части армянского народа.

Перевод с армянского Л. Г. СТЕПАНЯН

_____________________________

98 Критику этой работы см. также К. А. Мелик-Оганджанян, «Историко-литературная концепция 3. Буниятова», «Вестник архивов Армении» (Բանբեր Հայաստանի արխիվների), 1968, № 2 (20), с. 169-190.
99 Գրական թերթ, 1 սեպտ., 1967, № 36